ТаксолипсистНа перекрёстке трех дорог Горел зелёный огонек, Его вёл Бог, а может - некто. Была проезжей эта часть И демонстрировала власть Субъекта над своим объектом. Он пассажиров не катал, Его мотор, как пьедестал, Под ним шуршал и возвышался. Ему не дорог был никто, Себя лишь в зеркальце авто Он лицезрел и - любовался. Порой держался за рули, Порою нет - тогда плели Его колеса выкрутасы. Машина шла, навстречу ей Летели тысячи огней Холодной и безликой массой. Езду фривольную любя, Ремнями он связал себя, И ездить стало безопасно. Он думал, что ремней покров Его спасёт от катастроф, С надеждой думал, но - напрасно! Ремни подрезали крыла Его мечте, и не смогла Она подняться выше крыши Его свободного такси, На что же, Боже, пронеси, Он осужден в кабинной нише? Чтоб в зеркальце лишь находить Всё, что возможно полюбить, Весь облик свой зеленоглазый, Чтоб как-то в зеркальце узрев Огней холодных перепев, Разбиться до смерти и сразу, Чтоб маска с мертвого чела Стекла, как краска со стекла, Испещерённого годами, И грянул срок, чтоб возжелать Пусть Мертвого, но моря гладь, А не педали под ногами. * * * На перекрестке трех дорог Горячий выдался денек, А в это время по проспекту Шёл пешеход, разинув пасть, Дышалось весело и всласть Его душе и интеллекту. Он долго шёл и не устал, Когда мотор заскрежетал Вдруг у него над самым ухом. Те, кто идут, те пусть найдут В конце маршрута свой приют, И пусть земля им будет пухом. Не скажет камень вам и крест О том, кто шёл из дальних мест И только здесь оставил след свой. Но нивы здесь и лес окрест В себе отметили наезд Посредством транспортного средства. И от развилки на семь миль В пыли и гнили стыл ковыль, Седой от горя, а деревья Сразил столбняк и паралич, И не водилась в чаще дичь, А только падаль и отребья. Но жизнь обыденно пошла, И скорбь обыденно прошла, И даже мизерная жалость, И чья-то добрая душа, Стихи на смерть его пиша, От смеха за живот держалась. Но часто, глядя в грязь канав, Я думаю - а вдруг он прав, Он, нарушитель всяких правил, Тем, что, как будто бы смеясь, Ушёл в другую ипостась, А нас в безвестности оставил. |